Князь-атеист и генерал-кавалерист

В постсоветское время стало хорошим тоном ругать коммунистов за жестокое и пренебрежительное отношение к Русской Православной Церкви: мол, заставляли отрекаться от веры, расстреливали попов, превращали в склады, а то и вовсе разрушали, храмы, что привело ко всеобщему оскотинению и уничтожению нравственного начала русского народа.

Князь Александр Николаевич Голицын (1773—1844), в 1803—1816 гг. занимавший должность обер-прокурора Святейшего Синода. Портрет работы К. П. Брюллова (1840)

Такая точка зрения имеет под собой определённую фактологическую основу, однако практически все ругатели коммунистов и большевиков упускают из виду тот факт, что один из самых мощных, если не решающий, удар по нравственному авторитету РПЦ был нанесён задолго до Октябрьской революции, и не каким-нибудь коммунистом, нигилистом или супостатом, а первым российским императором.

Пётр Первый упразднил патриаршество, а для управления церковью учредил духовную коллегию — Святейший Правительствующий Синод во главе со светским чиновником — обер-прокурором, что само по себе — один из курьёзов российской истории. Но ещё большим курьёзом является тот факт, что обер-прокурорами зачастую становились люди не только светские, но и по своему мировоззрению мало подходящие на должность главы духовного учреждения. Например, известный своими АТЕИСТИЧЕСКИМИ взглядами князь А. Н. Голицын или генерал от кавалерии Н. А. Протасов.

Вот что об этом пишет известный историк Николай Никольский в своей книге «История русской церкви».

Главным результатом реформы 1764 г.¹ с организа­ционной стороны было полное превращение церкви в ведомство государственного управления, а епископов — в чиновников. Плоды реформы правительство пожало в начале XIX в., когда старые, уже не удовлетворявшие новым требованиям коллегии были заменены министер­ствами, в которых строго проводился принцип едино­личного управления — каждый министр ведал своим ве­домством и был подчинен непосредственно императору, сменявшему и назначавшему министров своими указа­ми. На другой день после учреждения министерства Александр нашел необходимым, чтобы «его человек» занял должность синодального обер-прокурора, и на­значил на эту должность князя А. Н. Голицына, известного своими атеистическими взглядами. Голицын отка­зывался: «Какой я обер-прокурор, ведь я ничему не верю!», но Александр настоял, и Голицын стал «по-язы­чески добросовестно» исполнять свою должность, не отказываясь даже от принятия икон в подарки от архие­реев. «Языческая добросовестность», конечно, была на­правлена к осуществлению «видов правительства», ко­торые клонились к полному унижению синода. В 1817 г. была обнародована новая, совсем «языческая» реформа: было учреждено министерство духовных дел и народ­ного просвещения, и ему был подчинен в качестве одного из отделов синод, наряду с лютеранской обер-консисторией, коллегией по делам католической церкви и департаментами, заведовавшими нехристианскими вероисповеданиями. Все религиозные «орудия властвования» были уравнены и поставлены на одну доску, а во главе стал тот же «язычник» — князь Голицын. Обер-проку­рор превратился в директора департамента, а синод — в совещание при нем. Церковные иерархи признали та­кое положение православной церкви совершенно нетерпимым; но их оппозиция была чисто кабинетской, пока вновь не возобладала реакция. Тогда они нашли себе верного союзника в лице знаменитого мракобеса и сат­рапа Аракчеева. Последний спихнул Голицына и добил­ся в 1824 г. указа о возвращении синоду прав отдельного ведомства; однако вместе с тем было окончательно оформлено и положение обер-прокурора, который по­лучил по отношению к православной церкви права ми­нистра духовных дел. В 30-х годах синодальный аппарат был преобразован по образцу министерств, а коллегия синодальных архиереев превратилась в безгласный совещательный орган при обер-прокуроре. Проводивший это преобразование обер-прокурор Протасов, кавалерий­ский генерал, нагнал на свою новую команду «страх и трепет», «дух из всех повышиб», «сонмом архиерейским, как эскадроном на ученье командовал». За благонадеж­ностью архиереев при нем усиленно следили жандармы. Даже благочестивый историк синода П. В. Верховский вынужден был после этого в своем исследовании констатировать,  «что  господство турок на православном Востоке с 1453 г. не могло так поработить веру и цер­ковь, как их поработил в России синодальный режим».

Цитируется по: Никольский Н. М. История русской церкви. М. 1983. Стр. 275—276

Примечание

¹ Речь идёт о манифесте Екатерины II 1764 г., согласно которому церковная недвижимость была секуляризирована (стала государственной), а сама церковь полностью перешла на казённое содержание.

А что же в советское время?

Вот так порой бывало при царе-батюшке. Что же касается коммунистов, то они не всегда проявляли враждебность по отношению к религии, церкви и её иерархам. Наиболее красноречивое тому свидетельство — следующая фотография.

На приёме по случаю 60-й годовщины Октябрьской революции (1977). Слева направо: Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, Управляющий делами Московской Патриархии А. М. Ридигер (будущий патриарх Алексий II), патриарх Московский и всея Руси Пимен (С. М. Извеков) и главный раввин Московской хоральной синагоги Яков Фишман.

Фотография эта довольно известна, однако, для тех, кто не в курсе, поясним, кто на ней изображён, и по какому поводу происходит торжество. Итак, приём по случаю 60-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции (1977). Слева направо: Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, Управляющий делами Московской Патриархии А. М. Ридигер (будущий патриарх Алексий II), патриарх Московский и всея Руси Пимен (С. М. Извеков) и главный раввин Московской хоральной синагоги Яков Фишман.

Смотрите также: