Русский гитарист, композитор и литератор Николай Петрович Макаров

Выдающийся русский гитарист, композитор, лексикограф и литератор Николай Петрович Макаров (1810—1890)

В октябре 1856 года в Брюсселе состоялся международный конкурс композиторов, пишущих для гитары, и мастеров, создающих эти инстру­менты. Он имел большой резонанс не только в Бельгии, но и в других европейских странах. По существу, это первое творческое соревнование такого рода стало прообразом современных музыкальных конкурсов, получивших уже в нашем сто­летии широчайшее распространение по всему миру. Организатором и идейным вдохновителем брюссельского состязания был замечательный русский гитарист Николай Петрович Макаров, вложивший в него не только свою волю и энергию, но и немалые личные материальные средства.

Имя Н. П. Макарова было весьма известным в XIX веке всем, кто имел отношение к гитаре, любил ее негромкий, но в умелых руках вырази­тельный голос. Во многих отношениях музыкаль­ная судьба Макарова была типичной для судеб русских композиторов и исполнителей, начав­ших свой творческий путь в первой трети прош­лого столетия, когда профессиональных музы­кально-учебных заведений в России не существовало.

Николай Петрович родился 4 февраля 1810 го­да в Чухломе, небольшом уездном городке Костромской губернии. Еще в детстве (он принад­лежал к достаточно известному старинному дворянскому роду), услышав звучание небольшо­го оркестра, Макаров на всю жизнь полюбил музыку. Тогда же мальчик начал учиться игре на скрипке у одного из крепостных музыкантов.

В 1826 году юноша поступил в Варшавскую школу гвардейских подпрапорщиков. Учеба в военном учебном заведении оставляла совсем немного свободного времени, однако Н. Макаров все же продолжал упражняться на скрипке. Настоящим художественным потрясением стали для юноши концерты Н. Паганини, прошедшие в Варшаве в 1829 году, на которые он попадал тайком, одетый в гражданское платье (воспитан­никам школы запрещалось посещение публичных концертов). Впоследствии он писал о своих впечатлениях от игры великого итальянского скрипача: «Я плакал, рыдал, слушая дивные зву­ки, извлекаемые волшебным смычком из вол­шебной скрипки этого гиганта исполнительской концертной музыки… Я возвратился из концерта в каком-то опьянении, не спал всю ночь: в ушах все еще слышались небесные звуки новейшего Орфея»¹.

Однако, скрипка все же не стала тем инстру­ментом, которому Макаров хотел посвятить свою жизнь, а музыка, нужно сказать, все сильнее увлекала молодого человека. Только в 1838 году, после выхода в отставку, он все внимание сосре­доточил на гитаре, вскоре ставшей подлинной музыкальной страстью Макарова.

«В то время, — отмечал он в своих воспомина­ниях, — скрипка была уже окончательно мною оставлена, а гитара все более и более входила у меня в милость, вскоре овладела всеми моими мыслями и чувствами и сделалась уже целью моей жизни, предметом ежедневных и самых усиленных занятий»².

Макаров обучался игре на гитаре совершенно самостоятельно, проявляя фантастическую рабо­тоспособность. Редко его ежедневные, включая и праздники, упражнения продолжались менее 10 часов. За короткое время 28-летний любитель поставил перед собой цель стать не только профессиональным музыкантом, но и исполнителем-виртуозом. Он самозабвенно разучивал экзерсисы, которые сам же и составлял, а также наиболее трудные места из сочинений известных гитарных композиторов. Однако существовавший в то время репертуар не удовлетворял Макарова, и он сам взялся за сочинение музыки. Конечно, его первые произведения были очень несовершенны, да собственно о каком совершенстве могла идти речь, если сам сочинитель никогда не занимался ни композицией, ни историей музыки. Его пер­вые опусы, особенно «Симфоническая фантазия», были чрезмерно перегружены виртуозными трудностями и эффектами, приобретавшими самодовлеющее значение.

Весной 1840 года Н. Макаров отправился в Петербург, чтобы познакомиться с ведущими музыкантами, которые бы прослушали его. Один из них — А. Сихра, замечательный исполнитель на семиструнной гитаре, так отозвался на исполне­ние Макаровым «Симфонической фантазии»: «Не только играть вашу фантазию, но и смотреть на нее страшно; ведь это музыкальные дерзости, которые едва ли сойдут вам с рук»³. Тогда же Н. Макаров познакомился с великим русским композитором А. С. Даргомыжским, настоятельно посоветовавшим начинающему музыканту серьез­но овладеть знаниями по гармонии и компози­ции. Зимой 1841 года Н. Макаров в течение меся­ца занимался с известным московским музыкан­том, капельмейстером Большого театра И. И. Иоганнисом. В том же году состоялся дебют гитариста на концертной эстраде. В зале Туль­ского дворянского собрания он с большим успе­хом исполнил первую часть 3-го концерта М. Джулиани. Партию фортепиано сыграла сестра А. Гри­боедова М. Дурново, по словам Н. Макарова, «превосходная пианистка-любительница и одна из лучших учениц и представительниц игры Филда»⁴.

Упорство в достижении поставленной цели и огромное трудолюбие не пропали даром: в игре на гитаре Н. Макаров достиг не только значитель­ных успехов, но и за удивительно короткий срок стал одним из лучших гитаристов своего времени. Когда в 1844 году он повторно играл А. Сихре свои произведения, старый мастер сказал: «Охот­но склоняюсь перед вами: вы сдержали гораздо более того, что мне обещала ваша прежняя игра. И фантазия ваша перестала теперь быть дерзостью»⁵.

Нетрудно предположить, что в ближайшем будущем большой талант и потрясающая работо­способность должны были принести Макарову серьезные успехи на избранном поприще. Однако в его жизнь властно вмешалось обстоятельство, не имевшее никакого отношения к музыке. Макарова, обладавшего немалым капиталом, уговорил войти в дело один купец. Четыре года продолжалась предпринимательская деятельность Макарова, пока он вновь не вернулся к люби­мым музыкальным занятиям. Возвращение к музыке было трудным, так как пришлось не только восстанавливать в какой-то мере утрачен­ное исполнительское мастерство, но и преодоле­вать негативное отношение со стороны довольно многочисленных любителей музыки, с которыми сталкивала его судьба. «Доходило иногда до того, — вспоминал Николай Петрович впослед­ствии, — что я хотел сжечь и гитару, и все мои сочинения и ноты, и навсегда отречься от музы­ки»⁶. Но, к счастью, этого не произошло. Макаров преодолел душевный разлад и довольно быстро вернул своей игре техническое совершенство и виртуозный блеск.

В конце 1851 года Макаров смог, наконец, осуществить давнюю мечту: побывать за грани­цей, чтобы продемонстрировать свое искусство лучшим зарубежным музыкантам. Майнц, Брюс­сель, Лондон, Париж, Вена, Берлин — вот те знаменитые центры европейской музыкальной культуры, где побывал он за время поездки и где познакомился со многими виднейшими гита­ристами. Искусство Макарова произвело очень сильное впечатление на зарубежных коллег. Его мастерство удостаивалось самых высоких оценок и лестных отзывов. Будучи в Вене, он неоднократ­но встречался с известным австрийским гита­ристом и композитором И. Мерцем, который познакомил его с целым рядом своих еще неизданных сочинений. «В пьесах же, — писал Макаров, — которые мне сыграл Мерц и которые прослушал я с возрастающим восторгом, было все: богатое содержание, основательное знание музыки, превосходная разработка и развитие идей, музыкальное единство, свежесть и широта стиля… наконец, глубокое изучение всех средств и тайн гитары»⁷. Последнее обстоятельство в глазах русского гитариста имело особую ценность. Николай Петрович и в своих сочинениях, и в исполнительстве постоянно искал пути совер­шенствования как приемов игры, так и самого инструмента. Венскому мастеру Шерцеру он зака­зывал гитары, имевшие удлиненный гриф, и с большим, чем обычно, количеством струн.

Поездка Н. Макарова по странам Европы, встречи с музыкантами все более убеждали его: гитарное искусство — и в творчестве, и в исполни­тельстве — переживает серьезный кризис. Желая возродить былой интерес к любимому инструмен­ту, он и решился на проведение международного конкурса гитаристов, о котором шла речь в начале статьи. Следует сказать, что далеко не всем в Брюсселе пришлась по душе идея с кон­курсом гитаристов. Но Н. Макаров не отступил от своего замысла и сумел привлечь к работе в жюри весьма авторитетных музыкантов. Русский гитарист делал все от него зависящее, чтобы привлечь к предстоящему конкурсу внимание как можно большего числа поклонников гитары: с отменным успехом он выступал в концертах, давал объявления в газетах, рассылал письма и приглашения. В брюссельской печати появились статьи, в которых искусство Макарова-гитариста оценивалось очень высоко. В одной из них отмечалось: «При первых звуках инструмента на лицах всех выразилось удивление, но вскоре оно должно было уступить свое место удовольствию слышать те мягкие, бархатные, чистые звуки, которые г. Макаров извлекает из своего чудесно­го инструмента. К этому главному достоинству своей игры г. Макаров присоединяет еще мно­жество побежденных трудностей и даже невозмож­ностей, … и все эти трудности он исполняет совер­шенно легко, и притом с самым скромным ви­дом… Г. Макаров отличается не только прекрас­ным, удивительным исполнением, но и своими сочинениями, плодами отличного знания своего дела. Его Мазурка очаровательна по мелодич­ности и живости, а его Венецианский карнавал может соперничать в оригинальности с лучшими произведениями в этом роде…»⁸.

Наконец, настал долгожданный день откры­тия конкурса, в котором приняли участие 37 композиторов и мастеров, представивших 64 сочи­нения для гитары и 7 инструментов. 1-я премия за лучшее произведение была присуждена незадолго до этого скончавшемуся Мерцу, 2-я — известному французскому гитаристу и компози­тору Н. Косту. Победителями конкурса мастеров были признаны австриец Шерцер — 1-я премия и петербургский мастер И. Ф. Архузен — 2-я премия. Правда, сам Макаров достаточно критически оценивал творческие итоги брюссельского конкур­са, который, по его мнению, «не вполне достиг своей цели: он не открыл ни одного нового компо­зитора с огромным талантом, который бы мог с честию занять место покойного Мерца»⁹. Но это, разумеется, нисколько не умаляет действительно больших заслуг Макарова, сделавшего поистине все от него зависевшее для возрождения интере­са к гитаре у широких кругов музыкантов-профессионалов и любителей. «Дай Бог, — писал он, — чтобы кто-нибудь другой был счастливее меня. Но едва ли возможно быть настойчивее, терпеливее и бескорыстнее, чем я. Едва ли кто сумеет и сможет в продолжение восемнадцати лет бороться и с равнодушием своих соотичей, и с недоброжелательством своих собратий по инструменту, бороться и с тысячами других препятствий и не пасть духом, а смело идти и придти к предложенной цели»¹⁰.

Титульный лист десятого издания полного русско-французского словаря, составленного и изданного Николаем Макаровым

Впереди у Макарова было немало жизненных невзгод и разочарований. Вскоре

после конкурса, а он стал своего рода «звездным часом» Макаро­ва, его ждало разорение. Но Николай Петрович, будучи человеком разносторонне одаренным и увлекающимся, не сдался. Его новой страстью стала литературная деятельность. Он составил и издал Полный русско-французский и француз­ско-русский словарь, Международные французско-русский и русско-французский словари для сред­них учебных заведений, Энциклопедию ума или словарь избранных мыслей авторов всех народов и всех веков, сборник латинских, итальянских и английских поговорок, пословиц и текстов из разных писателей. В 1874 году Макаров опубли­ковал на русском и французском языках «Несколько правил высшей гитарной игры», в кото­рых сформулировал свои взгляды на этот пред­мет.

Перу Н. Макарова принадлежат и мемуарные, и художественные сочинения. Так, в 1859 году, в издававшемся Н. Некрасовым журнале «Современ­ник» были опубликованы его воспоминания. В 1882 году Н. Макаров издал свой двухтомный труд с весьма пространным названием — «Мои семидесятилетние воспоминания и с тем вместе моя полная предсмертная исповедь», где подроб­но осветил свою жизнь, события, оставившие в его памяти особенно глубокий след.

Бесспорно, Николай Петрович Макаров — личность чрезвычайно самобытная и колоритная. В развитие русской художественной культуры он внес свой, безусловно, ценный личный вклад. Знакомство с судьбами таких людей обогащает наше представление о прошлом отечественной культуры, помогает нашему сознанию более рель­ефно и выпукло представить некоторые несправед­ливо забытые ее страницы.

Примечания:

¹ Музыка гитариста. 1909. №1. С. 8.
² Там же.
³ Музыка гитариста. 1909. № 1. С. 9.
⁴ Музыка гитариста. 1909. № 1. С. 10.
⁵ Там же.
⁶ Музыка гитариста. 1909. №3. С. 32.
⁷ Музыка гитариста. 1910. № 2. С. 20.
⁸ Цит. по: Вольман Б. Гитара в России. Очерк истории гитарного искусства. Л., 1961. С. 117.
⁹ Музыка гитариста. 1910. № 11 -12. С. 144.
¹⁰ Там же.

Источник: А. Назаров. Николай Петрович Макаров // Музыкальный альманах. Выпуск 2. Гитара. М., 1990

Смотрите также: