В этом году первый день Масленицы приходится на 28 февраля.
Песенная поэзия русских крестьянских праздников. Масленица
Русская Масленица
Русский народный календарь. Древнее и современное название месяцев.
О песенном фольклоре русской Масленицы рассказывает музыковед и фольклорист Изалий Иосифович Земцовский (р. 1936).
Следующим за святками большим зимним праздником была Масленица.
Масленицу встречали и провожали весело и шумно. Об этом рассказывается и в песне:
Назвали гостей ото всех волостей —
Кумовей, зятей, девок, парней!
Всю неделю пили, ели, пели и плясали!..1
В брянской масленичной песне обилие песен передано особо образно: «Напели девки песенок решето, поставили решето на вербу…»
В праздничную неделю старались как можно больше съесть и выпить. В песне «На горе стоит дуб зеленый…» эта масленичная вакханалия передана шуточной гиперболой: все столько пили, что попадья даже попа пропила, дьячиха — дьячка, старухи пропили стариков, девки — свои венки, а молодцы — свои кушаки! «Ах, матушка Масленица! Пропилась ты, прохарчилася!» — пели в Курской губернии.2 На Масленице, по пословице, можно и должно было «есть до икоты, пить до перхоты, петь до надсады, плясать до упаду». На Масленице говорили: «Кто хочет веселися — хоть с лавки свалися!»
Образ масленицы в песнях
Образ масленицы рисуется в песнях с поистине карнавальной живописностью — в виде «широкорожей», курносой («курносейка»), «кривошеей», «голошеей», «кургузой» бабы, грязной по уши замарахи, обжоры — «блиноеды, жироеды, полизухи», забияки — «колотухи», воровки — «обирухи», вруньи — «обманухи», которую ждут не дождутся, чтобы всласть повеселиться и потешиться.
Празднование Масленицы
Взятие снежного городка (1891). Художник Василий Суриков (1848—1916). Государственный Русский музей
Среди прочих увеселений на Масленицу устраивали катание на тройках, скачки, кулачные бои, играли во «взятие снежного городка», катались на санях, делали чучело, а в некоторых местах и два чучела: два снопа, наряженных в виде «молодых» — «масленицы» и «масленика», — что отвечало царившей на празднике атмосфере общественного смотра молодых (женившихся в текущий год), внимания к ним, неизменно проявлявшегося на масленичной неделе. Про чучело пели песни, называли «дорогой гостьей». В эти же дни поминали покойных предков, кликали и «кормили» их, оставляя им на ночь еду на столе, в частности особое печенье — «м’асленку». Сооружали снежные горы, катались на санях и санках, величали молодоженов на горе. «Бывало, выйдешь на гору — дал’е слышно! Который слов не знает, все равно ведет», — рассказывали торопецкие крестьяне. Думали, чем веселее катанье, тем лучше будет урожай, а чем дальше прокатишься — тем длиннее уродится лен.
В центральных губерниях при катании с гор разделялись на «отряды», причем каждый отряд, скатываясь, запевал свою особую песню. Очевидец вспоминает: «Все пространство катального места усеяно в два ряда движущимися группами, поющими каждая свою песню, стараясь не запеть ту, которую уже поют или пела в этот вечер которая-либо из катающихся партий. Сие строго наблюдают стоящие на горе у начала катального места старухи», а старики смотрят за тем, чтобы партия не смела катиться впереди той, позади которой она катилась, «штрафуя тех, кто не в лад запел или помешал в пляске, отсылая их на другую гору».3
Последний день Масленицы
Масленица (1919). Художник Борис Кустодиев (1878—1927)
В последний день Масленицы чучело хоронили на санях, в сопровождении толпы ряженых, под общий крик. «Шумит вся толпа, — сообщает П. В. Шейн, — кто во что горазд: кто плачет, кто воет, кто хохочет и т. д. А когда масленицу хоронят, то поют песни».4 «Хоронили» ее поздно вечером, на озимых полях, разжигая костёр и разбрасывая горящие головни по всем озимым посевам. Иногда в последний день праздника бегали с куклой масленицы от избы к избе, собирая блины особой песней под окнами. На поданный блин отвечали тем, что показывали хозяйке куклу.
Подобные обычаи и обряды свидетельствуют об аграрно-магической сущности Масленицы, призванной, по мысли земледельца, «способствовать плодородию земли и размножению всего живого».5
Названия дней Масленицы
Масленица — праздник сложный, многосоставный. Когда-то она была грандиозной по продолжительности. Церковь не смогла уничтожить ее и лишь сократила до недельного срока. Каждый день «сырной недели» получал свое название: понедельник — встреча, вторник — заигрыши, среда — лакомка, четверг — разгул, перелом, пятница — тещины вечерни, суббота — золовкины посиделки, воскресенье — проводы, прощенья, целовальник, прощеный день. Соответственно расположены в нашем сборнике и песни: от встречи Масленицы до ее проводов, до прощеного дня, когда люди просили друг друга простить их за все обиды и оскорбления.
Масленичные песни
Масленичные песни сохранились, видимо, очень неполно. Нам известны четыре их разновидности: немногочисленные песни «малой Масленки», сопровождавшие обходы дворов; песни, рассказывающие о встрече и проводах Масленицы; лирические песни, приуроченные традицией к пению на «горе», во время катаний; песенные припевки, частушки, выкрики, прибаутки.
Песни масленичных обходов дворов
Песни масленичных обходов дворов во многом повторяют колядные мотивы. Песни встречи повествуют о том, как Масленицу ожидали, «киселя с молоком не хлебали», «во избушке просидели, в окошечко просмотрели», готовили к катанию горы — набивая их сыром или блинами, поливая маслом, «чтобы Масленица была катлива», и как мечтали о том, чтобы М’аслена до Пасхи продлилась. Но Масленица — блиноеда, жироеда, обируха, обмануха! — оказалась обманщицей: она прогостила всего семь дней и ушла, оставив один лишь «редьки хвост на великий пост»…
Песни масленичных катаний
Песни масленичных катаний различны. Наиболее устойчивы сюжеты, связанные с величанием молодоженов, с хвастовством мужа своей женой, с тоской молодой женщины по родному дому, с семейными отношениями в доме молодых, с приездом зятя в гости к теще и т. п., а также с описанием масленичного разгула, включающего подчас непередаваемые печатно подробности. Понятно, что последние имеют ритуальное происхождение и для язычника обладали так называемой продуцирующей силой: должны были способствовать плодородию и размножению. Сам народ ощущал невозможность подобного веселья вне праздника, о чем свидетельствуют, в частности, многочисленные очистительные обряды, к которым относится и масленичное прощеное воскресенье.
Песни прощания с Масленицей
Исаак Ильич Левитан (1860—1900). Март (1895). Москва. Государственная Третьяковская галерея.
Особой научной ценностью обладают те песни прощания с Масленицей, в которых сохранились древнейшие мотивы ее обрядовых похорон. До сих пор таких песен было опубликовано крайне мало. В них рассказывается о том, как масленицу закопали в снег или в яму, притоптав ногами и прихлопав руками. Хороня ее, приговаривали:
Лежи, Масленица, до налетья.
Пока придет добра слетья!
И добавляли:
А на лето мы раскопаем
И обратно ее раскатаем!6
Исполнительница этой песни сообщила: «Пели, когда жгли чучело масленицы. Кто пепел в дом нес, а кто на озимые клал, чтоб хлеб был лучше».
Ритуально-магический смысл «закапывания» масленицы на озимых полях с целью «раскопать» ее летом в виде богатого урожая выступает здесь со всей очевидностью. Перед нами поэтическое выражение древнейшего аграрного обряда.
Напевы масленичных песен
Алексей Кондратьевич Саврасов (1830—1897). Грачи прилетели (1871). Москва. Государственная Третьяковская галерея.
Для понимания масленичных песен существенно знание их напевов. До последнего времени они были почти неизвестны. Но сохранились свидетельства слышавших эти песни, и свидетельства очень любопытные, на первый взгляд совершенно неожиданные. Оказывается, мелодии озорных масленичных песен «не из веселых»,7 а И. А. Гончаров прямо называет их «унылыми».8 Музыковедческий анализ выявил минорное наклонение масленичных песен, близость их напевов к похоронным мелодиям. Объяснить эту близость можно и тем, что поминальные мотивы входили в состав масленичной обрядности. Но, думается, не они определили столь парадоксальное сочетание веселых текстов с почти трагическими мелодиями. Видимо, это сочетание объясняется характером самого обряда: вспомним, что масленицу хоронили (отсюда подчеркнуто минорные напевы), но хоронили под смех (отсюда веселые тексты, прибаутки и т. п.). По мысли В. Я. Проппа, «магическое значение имело не всякое праздничное веселье, не всякий смех, а смех при растерзании или вообще умертвлении куклы. Смех влиял на природу не непосредственно, а через воскресение умерщвленных антропоморфных олицетворений праздника, которые воскресали в травах и злаках, которые своей смертью и своим воскресением будто бы создавали урожай».9
Примечания
1 Отрывок из масленичной песни, записанной студентами Московского музыкально-педагогического института имени Гнесиных под руководством В. И. Харькова в Калининской области. Публикуется впервые.
2 П. Шейн, Великорус в своих песнях, обрядах…, т. 1, вып. 1, СПб., 1898, № 1011.
3 Н. И. Толубеев, Записки (1780—1809), СПб., 1889, с. 18—19.
4 П. Шейн, Великорус в своих песнях, обрядах…, с. 333. Этот обряд поэтически воссоздан в «Снегурочке» А. Н. Островского, в одноименной опере Н. А. Римского-Корсакова.
5 В. Пропп, Русские аграрные праздники, с. 74.
6 И. Земцовский, Торопецкие песни, Л., «Музыка», 1967, № 11, с. 16. Ср. менее полный вариант в сб.: И. Копаневич, Народные песни, собранные и записанные в Псковской губ. (1912), № 9, с. 141.
7 П. Тиханов, Брянский говор, СПб., 1904, с. 199.
8 И. А. Гончаров, Фрегат «Паллада», М., 1949, с. 159—160.
9 В. Пропп, Русские аграрные праздники, с. 104. Амбивалентная — умерщвляющая и одновременно возрождающая, обновляющая сила народного смеха, так ярко сказавшаяся в поэзии русских крестьянских земледельческих праздников, нашла глубокое толкование в книге М. М. Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса» (М., 1965).
Источник: Земцовский И. И. Песенная поэзия русских земледельческих праздников // Поэзия крестьянских праздников. Л., 1970