7 января в России празднуется Рождество, начинается первый период зимних святок — святые вечера.
Песенная поэзия русских крестьянских праздников. Обряд колядования. Колядки
Празднование зимних святок
Русский народный календарь. Древнее и современное название месяцев.
О песенном фольклоре зимних святок рассказывает музыковед и фольклорист Изалий Иосифович Земцовский (р. 1936).
Древнерусский земледельческий новый год начинался торжественно и весело. Двухнедельные зимние святки проходили празднично. «Зима — за морозы, а мужик — за праздники», — гласила поговорка.
Собирались вечерки, посиделки, проводились игрища с ряженьем, гадания с песнями и без песен; ходили по домам — где небольшой группой, а где и толпой до ста человек, иногда в масках, — и пели поздравительно-величальные песни — пожелания счастливого года; готовили особые кушанья, поминали покойных предков, жгли костры, чтобы на том свете родителям было теплее…
Языческие и христианские элементы тесно сплетены в новогодней обрядности. В канун 25 декабря праздновали рождественский сочельник, в канун 1 января — «щедрый вечер» — праздновали Новый год, а в канун 7 января собирались на крещенский сочельник. Языческие олицетворения праздника — коляда, овсень — смешивались с христианским Рождеством. Пели: «Коляда пришла, Рождество принесла». Гадали в каждый из трех вечеров: «угаданное под первый вечер должно быть в начале лета, под второй — в середине, под третий — к концу».
Песенная поэзия святок. Колядки. Колядование
Коляда. Гравюра К. Вейермана по рисунку Г. Тихомирова.
Из песенной поэзии на святках наибольший интерес представляют три вида: аграрно-магические песни праздничного обхода дворов — так называемые «колядки», песенки-гадания — так называемые «подблюдные», и песни святочных игрищ.
Несмотря на все многообразие исполнения и содержания колядок, их областных типов, основной тип коляд довольно устойчив. Отличаются они внешне припевами — то есть возгласами, повторяющимися регулярно после каждой строфы (чаще всего двустишия). Эти припевы — «коляда», «овсень» (или «таусень», «баусень» и т. п.), «виноградье» («виноградье красно-зеленое»), «святый вечер, щедрый вечер» и, реже, некоторые другие. Слово «коляда» известно почти на всей русской территории; «овсень» — преимущественно, в центральных и поволжских областях (это совпадает с границами Московской Руси); «виноградье» — почти исключительно на русском Севере; «щедрый вечер» — в районах, пограничных с Украиной и Белоруссией. Если название «коляда» могло смешиваться со всеми другими, то «овсень» и «виноградье» на одной территории обычно не встречаются.
Колядование состоит в том, что колядовщики обходят все избы своей деревни, величая песнями каждого хозяина и его семью, желая им богатства в виде хорошего урожая, и требуют за это вознаграждение. Когда-то колядование было для земледельца важным магическим актом: к нему относились серьезно. Суть его заключалась в заклинании урожая, и за столь жизненно необходимое дело колядовщики не просили, а требовали награды. Характерно, что по исконной традиции их вознаграждали специальным печеньем, которое, между прочим, часто имело название, производное от песенного припева колядующих, и пеклось в виде домашнего скота или птиц. Например, подмосковные крестьяне подавали особое печенье, в форме коровы или лошади, под названием «калёдушка»; саратовские новогодние лепешки назывались «колядашки»; рязанские святочные печенья назывались «овсеньками» и пеклись также в форме коней, коров или птиц (похожих на утку). Колядовщики требуют у хозяев не что попало, а именно это обрядовое печенье. Все прочие просьбы, часто шуточного характера, равно как и пение песен без пожелания урожая и вообще хозяйственного достатка, свидетельствуют о вырождении колядования, о забвении его исконного аграрного смысла.
Тексты колядок. Величания
Трутовский Константин Александрович (1826—1893) Колядки в Малороссии. 1864 г.
Традиционный текст колядок состоит из введения, величания, требования подарка и, в ответ на подарок, пожелания или — в случае отказа — угрозы. Сначала, подойдя к избе, спрашивают разрешения спеть, например:
— Хозяин с хозяйкой, велите овсень прокликать!
— Кличьте!
В начале песни колядовщики рассказывают о том, что пришла коляда, а они будто бы долго и трудно искали двор величаемого хозяина и нашли его чуть ли не «середи Москвы»!
Мы ходили, мы гуляли
По святым вечерам,
По сугробам, по снегам,
Мы искали, мы искали
Семенов двор…
В колядках этого типа величание хозяина составляет основу всей песни. Величание состоит в том, что желаемое богатство изображается как реальность: вместо простой деревенской избы с неказистым плетнем рисуются три златоверхих терема, обнесенных серебряным тыном. Хозяин, хозяйка и их дети сидят каждый в отдельном терему: хозяин сидит, как светлый месяц, хозяйка — как красно солнышко, дети — как часты звездочки. Или же хозяин сравнивается с Адамом в раю, жена его — с оладьей (либо пчелочкой) в меду, а «малы деточки — как пряженчики». Не исключено, что явно позднее сравнение хозяина с библейским Адамом пришло на смену более древнему величанию, зафиксированному, быть может, в следующей поговорке: «Хозяин в дому — как медведь в бору, а хозяюшка в дому — как оладья в меду».
Иногда хозяин величается тем, что он не простой мужик, а рассудительный, богатый господин. Он будто бы едет из Москвы, где «суды судил» и закупал семье роскошные подарки — кунью шубу, златые венцы, коней и т. п. Или же колядовщики восхваляют трудолюбие хозяев, их заботу о детях, о доме, или же просто величают отдельно хозяина, хозяйку и их детей — по типу свадебных величальных песен (см., например, песню «Как у кочета головушка краснёхонька, У Степана-то жена хорошохонька…» ). Хозяйственное и семейное благополучие для крестьянина неразрывно связаны.
Магическое заклятие на урожай. Пожелание достатка. Подарки колядовщикам
Пимоненко Николай Корнильевич (1862—1912). Колядки. 1880-е г.
Замечательны песни, в которых величания сочетаются с магическим заклятием на урожай. Такова брянская щедровка «Вот дома, дома сам пан хозяин…». Хозяин величается тем, какие великие гости придут к нему: жаркое солнце, ясен месячко и дробен дождичек. И тут же следует заклинание этим гостям, чтобы они взрастили и смочили «жито-пшеницу».
Требуя расплаты за пожелание, поют: «Подарите, не знобите колядовщиков!»; «Ты нас будешь дарить — мы будем хвалить, а не будешь дарить — мы будем корить!»; «Мы вам песни поем, подарочков ждем!»; «Ты хозяин, ты хозяйка, пошевеливайся! Пошевеливайся, поворачивайся! Коляда, коляда! Подавай пирога! Не подашь пирога — отворяй ворота!»; «Неси — не тряси, давай — не ломай!»; «Не подашь коляду (лепешку) — я корову уведу!» и т. п.
Требования подарка очень разнообразны. Нередко они сочетаются с угрозой: если не подадут добром, то колядовщики силой отберут свое, разнесут весь дом и все хозяйство.
Вслед за одариванием колядовщики исполняли, как правило, главную по смыслу часть песни, в которой заключалась суть обряда, а именно — пожелание того, без чего невозможна жизнь земледельца: урожая, скота, довольства, здоровья, всяческого благополучия, или, как поется в одной из коляд, «и богачество и рогачество!». Например:
У хозяина в дому
Велись бы ребятки,
Велись бы телятки,
Велись бы ягнятки.. .
(и т. д.)
Колядовщикам виделся урожай и в зимнюю стужу. Они пели, обращаясь к хозяину:
Стань-ка на лыжи
К пополью поближе,
По мягкий хлеб,
По ярушничек,
По петрушничек.
Подчас колядное пожелание гиперболизировало реальные возможности достатка, ибо такой гиперболизации приписывалась властная сила. Хозяину желали, например, «чтобы рожь родилась, сама в гумно свалилась», чтобы рожь была густа и «ужиниста», чтоб «из колоса осьмина, из полузерна пирог — с топорище долины, с рукавицу ширины!» Желали богатого удоя:
Сметаной бы доили,
А маслом бы цедили!
Но если подарка не было, то в адрес скупых хозяев неслись укоры
и угрозы:
Дегтем бы доили,
А смолой бы цедили!
Им кричали: «На двор чертей, на огород червей!» и т. п. Скупым сулили страшное будущее — смерть и разорение:
На Новый год
Осиновый гроб,
Кол да могилу,
Ободрану кобылу!
Эти угрозы свидетельствуют о том, что «колядующие приходят не скромными просителями-нищими, а коллективом людей, совершающих магический обряд, который должен вызвать желаемое в грядущем. Активная роль колядующих исключала мотив смиренности и покорности перед восхваляемыми в колядках».
Виноградья
Соломаткин Леонид Иванович (1837—1883). Славильщики-городовые. 1872 г.
Северорусские колядки — виноградья — родственны среднерусским овсеням, но отличаются от них большим развитием величально-свадебных мотивов за счет исконных аграрно-магических. Производственные цели отступают на задний план или совсем исчезают, оставляя место семейно-бытовым. Виноградья во многом близки текстам свадебных величаний. На русском Севере, кстати, известны величанья свадебные и бытовые под тем же названием «виноградье» и с тем же припевом — «виноградье красно-зеленое мое». Смысл припева не раз обсуждался в науке. Удивляло, что именно на севере поют о столь южной культуре, как виноград. Происхождение этого припева, очевидно, действительно южное. В русской средневековой литературе и в фольклоре слово «виноградье» означает сады. В колядке пели: «Иванов-то двор вшюградьем оброс». Однако употребляется припев не в прямом значении, а как поэтический образ, и символизирует довольство, любовь и т. п.
Святочные виноградья исполнялись дифференцированно — холостым («девьи» и «парням»), женатым семейным и женатым бездетным — аналогично дифференциации свадебных величаний. Видимо, они не были исконно календарными песнями. В поздней народно-песенной практике встречались тексты, далекие от какой бы то ни было обрядности, но использовавшиеся в качестве величальной песни благодаря припеву «виноградье красно-зеленое мое». Так включались в колядный репертуар песни из разных жанров, вплоть до былин и исторических песен.
Детские колядки
Сычков Федот Васильевич (1870—1958) Христославы (Дети старой деревни). 1935 г.
Особое место занимают детские колядки. Дети распевали вместо традиционных коляд любые песенки своего репертуара, из которых наиболее часто фиксировались собирателями так называемые кумулятивные песни вопросо-ответной формы. Известно, что в древности песни-загадки выполняли магическую функцию. Однако детские потешки, исполнявшиеся исключительно ради выпрашивания праздничных угощений, свидетельствуют о забвении исконного смысла колядования.
Источник: Земцовский И. И. Песенная поэзия русских земледельческих праздников // Поэзия крестьянских праздников. Л., 1970