23 июня, начиная с 2008 года, празднуется Международный день балалайки. Об истории этого самого популярного русского народного инструмента рассказывают страницы книги Анатолия Пересады «Балалайка».
Из истории балалайки доандреевского периода
Толстой Фёдор Петрович (1783—1873). Крестьянин, играющий на балалайке. 1809 г.
Несмотря на то что балалаечное исполнительство насчитывает несколько веков, сам факт появления балалайки остается предметом дискуссий в научной литературе. В связи с исчезновением из сферы народно-исполнительской практики домры и появлением балалайки высказывались различные мнения.
Известный русский музыкальный критик и теоретик профессор А. С. Фаминцын, опираясь на внешние признаки балалаек, сохранившихся в быту вплоть до конца XIX века, пришел к заключению, что балалайка произошла от домры. Этой версии придерживались практически все исследователи русского народного инструментария. Лишь в середине XX века была выдвинута новая гипотеза, что этот инструмент бытовал задолго до его упоминания в письменных источниках, то есть существовал рядом с домрой.
Первые упоминания о балалайке
Заболотский Пётр Ефимович (1803—1866). Мальчик с балалайкой. 1835 г.
В фондах Центрального государственного архива древних актов хранится документ «Память из Стрелецкого приказа в Малороссийский» от 1688 года, где впервые (на сегодняшний день) упоминается балалайка. Следовательно, бытование этого инструмента можно отнести к началу XVII века, в то время как домра упоминается в документах, связанных с церковным гонением скоморохов, вплоть до 1657 года.
В «Памяти…» обращает на себя внимание упоминание игры на балалайке как обычного явления, без характерных эпитетов, встречающихся в древнерусских письменных источниках при описании неизвестного или редко встречающегося музыкального инструмента, как, например, «диковенный инструмент» или «особый род струнного инструмента».
Если предположить, что домра была переименована в балалайку с целью «конспирации» (поскольку запрещались игры на «бесовских гудебных сосудах»), то сопоставление двух дат — 1657 и 1688 — говорит не в пользу сторонников происхождения балалайки из домры, так как налицо одновременное существование инструментов.
Интересен и тот факт, что в исторических документах упоминались домры различных размеров, в то время как балалайка не имела себе подобных.
Некоторые исследователи считают, что домра была профессиональным инструментом скоморохов и, вполне возможно, что с исчезновением последних потеряла широкую музыкальную практику. Балалайка же — инструмент сугубо народный и, следовательно, более жизнестойкий.
Никаких данных о конструкции балалайки, формах бытования, способах игры мы не найдем и в «Реэстре» 1715 года, считавшемся на протяжении всей истории инструмента документом, в котором впервые была упомянута балалайка. Более того, некоторые исследователи, ссылаясь на «Реэстр» (в частности, на то обстоятельство, что описываемые там люди с балалайками были одеты в калмыцкие одежды), предполагают нерусское происхождение балалайки. Но нельзя связывать одежды ряженых и музыкальные инструменты. Ведь свадебное шествие, где изображались группы различных народов и племен (и даже профессий), носило ритуальный характер, и единственная цель документа — показать многонациональность Российского государства в период царствования Петра I. В подтверждение этого следует сказать, например, что венгры несли в руках сковородки, а не «скрипицы» — их исконный народный музыкальный инструмент; представители духовенства («поповское» по «Реэстру») — пастушьи рога.
Лишь Ф. Берхгольц в своем дневнике, относящемся к 1721 году, описал внешний вид балалайки («длинный двухструнный инструмент») и ее роль в русском народном музыкальном быту. Он подчеркивал неблагозвучие инструмента, что дает основание предполагать у балалайки постоянно бурдонирующую струну. Каковы были приемы игры, нам неизвестно, и по-видимому, мы никогда не узнаем об этом, но надо полагать, что исполнительское мастерство, как и само музыкальное творчество, и репертуар были понятными и близкими народу, что способствовало популярности этого инструмента.
Спустя 100 лет после первого упоминания о балалайке Я. Штелин в своей работе «Музыка и балет в России XVIII века», изданной в 1880 году, подробно описывает не только внешний вид, но и способы игры на ней: «Балалайка подобно бандуре или поддерживается на перевязи, или без нее просто прижимается к корпусу. Обе струны ее ударяются туда и обратно указательным пальцем правой руки, перебирается же пальцами левой руки только одна струна, в то время как другая звучит свободно, как бас или основной тон, и употребляется постоянно, требует ли того аккорд или нет…»
Благодаря Штелину мы узнаем об основном приеме игры на балалайке (бряцании), манере игры (воспроизведении мелодии на выдержанном звуке), а также о том, что балалайка использовалась как аккомпанирующий инструмент. Известно также, что уже в тот период на балалайке играла не только «чернь», но и представители других сословий («придворный музыкант», «человек из именитого русского дома»).
Из описаний инструмента в «Записках» С. А. Тучкова, «Заметках о России» И. Беллермана, да и в вышеупомянутой книге Я. Штелина видно, что в XVIII веке балалайки были не только различной формы — круглые, треугольные, четырехугольные, трапециевидные, сделанные лишь «из кривого куска дерева», но и с различным количеством струн — от двух до пяти, медных или кишечных, причем подчеркивается, что балалайке треугольной формы отдавалось предпочтение. Разнообразие конструкции, неопределенность диапазона (пяти- и четырехструнные балалайки имели, естественно, больший диапазон, нежели двухструнные) — все это сказывалось на способах держания инструмента: сидя (инструмент между ногами, на бедре или у правого бедра) или стоя (инструмент держался на весу или подвязке).
Существенным является то обстоятельство, что в репертуаре городских балалаечников уже в ту пору были не только народные песни и пляски, но и произведения так называемой светской музыки: арии, менуэты, польские танцы, а также «произведения из аллегро, анданте и престо».
Балалайка во второй половине XVIII века. Хандошкин
Малявин Филипп Андреевич (1869—1940). Товарищи. 1893 г.
Во второй половине XVIII века балалайка часто употребляется в музыкальных увеселениях и церемониях царского двора, а также в домашних концертах придворных вельмож. К этому времени относится появление профессиональных балалаечников городского типа. Первым среди них следует назвать «славного музыканта», блестящего скрипача И. Е. Хандошкина (1747—1804). Выдающийся исполнитель, он был и крупным композитором и дирижером, и собирателем народных песен. Не исключена возможность сочинения Хандошкиным пьес для балалайки. В его скрипичных вариациях самым широким образом используются приемы народного исполнительства и имитация народных инструментов.
Хандошкин был непревзойденным исполнителем русских народных песен как на скрипке, так и на балалайке; за ним надолго сохранилась репутация первого виртуоза на балалайке, приводившего в «музыкальный раж» высокопоставленных и искушенных в «музыкальных увеселениях» вельмож. В начале Хандошкин играл на балалайке народного образца, сделанной из тыквы, позже — на инструменте работы замечательного скрипичного мастера Ивана Батова. Вполне возможно, что балалайка Батова могла быть не только с улучшенным, нежели народная, кузовом, но и с врезными ладами. На известной картине «Народный исполнитель с треугольной балалайкой начала XIX века», опубликованной в одном из первых капитальных инструментоведческих трудов А. С. Фаминцына1, музыкант играет на балалайке усовершенствованного образца с семью врезными ладами. Лубочная картина братьев Вдовичевых (нач. XIX века), помещенная в «Атласе народных инструментов» (1975), убеждает в том, что балалаечник играет на инструменте с ладами до самого корпуса. Исследователь фольклорного исполнительства на балалайке В. Галахов считает, что ошибки здесь быть не может, так как для лубочных картин характерно выписывание деталей. В середине XIX века виртуозы-балалаечники, игравшие на «особых» балалайках настолько хорошо, что «масса людей приходила их слушать», встречались в Самарской, Орловской, Пермской, Екатеринбургской, Мурманской, Нижегородской губерниях. По-видимому, профессиональные музыканты-балалаечники, предъявляя повышенные требования к качеству инструмента, использовали в своей практике не простые образцы народных балалаек, а акустически улучшенные модели.
Профессиональные балалаечники XVIII—XIX веков
Богданов-Бельский Николай Петрович (1868—1945). Праздник на крылечке. 1931 г.
В числе известных профессиональных балалаечников можно назвать придворного скрипача Екатерины II И. Ф. Яблочкина — ученика Хандошкина не только по скрипке, но и по балалайке. Несомненно выдающимся балалаечником доандреевского периода и первым композитором, сочинявшим пьесы для этого инструмента, был московский скрипач-квартетист, композитор и дирижер В. И. Радивилов (1805—1863). Как и о других профессиональных балалаечниках XVIII—XIX веков, о нем сохранились очень скудные сведения. По словам Н. А. Аргилландера, сокурсника по университету, Радивилов «увлекал публику своей игрой на устроенной им самим так называемой балалайке, на которой струны были без ладов. Все увертюры были собственно его сочинения»2. Это подтверждают и другие его современники. Они свидетельствуют, что Радивилов усовершенствовал балалайку, сделав ее четырехструнной, и «в игре на ней достиг такого совершенства, что удивлял тамошнюю публику в даваемых им публичных концертах»3.
К началу XIX века относится сочинение для балалайки — вариаций на тему русской народной песни «Ельник, мой ельник», написанных большим любителем балалайки, известным оперным певцом Мариинского театра Н. В. Лавровым. Вариации изданы на французском языке и посвящены известному в ту пору композитору А. А. Алябьеву. На титульном листе издания указано, что произведение написано для трехструнной балалайки, что свидетельствует о широкой популярности в тот период трехструнного инструмента4.
В документах рубежа XVIII—XIX веков появляются сведения, подтверждающие существование среди балалаечников профессиональных исполнителей, большинство из которых остались безымянными. В деревнях на вечеринках игру балалаечников оплачивали в складчину. Во многих помещичьих усадьбах содержали балалаечника, который играл для домашних развлечений. С. П. Жихарев в «Записках современника» упоминает имя выдающегося балалаечника М. Г. Хрунова, игравшего на балалайке «особой конструкции»5. Несмотря на пренебрежительное отношение автора записок к этому простонародному инструменту, он тем не менее дает превосходную оценку игры Хрунова.
Уже в те годы некоторых музыкантов, увлекавшихся игрой на балалайке, не удовлетворяла ее примитивность, и, чтобы расширить художественно-исполнительские возможности, они пользовались безладовыми инструментами. Именно примитивность инструмента при его потенциальных возможностях, заложенных в самой конструкции, как мы увидим дальше, и привела Андреева к мысли об усовершенствовании балалайки.
Печатные издания называют нам еще несколько имен балалаечников, виртуозно владевших этим инструментом. Это — П. А. Байер и А. С. Паскин — помещики из Тверской губернии6, а также незаурядный исполнитель — орловский помещик с зашифрованной фамилией (П. А. Ла-кий), игравший «на балалайке с неподражаемой техникой, особенно щеголяя своими флажолетами, которые отбивал также на грифе балалайки»7. Эти музыканты играли на инструментах, изготовленных лучшими мастерами, и наверняка их приемы игры отличались от простонародных.
Балалайки, бытовавшие в городе, отличались от простонародных; естественно, другим было и само исполнительство. Об этом писал в книге М. О. Петухов «Народные музыкальные инструменты С.-Петербургской консерватории» (1884). Да и сам Андреев подтверждал, что в городе ему встречались семиладовые инструменты и что Паскин буквально ошеломил его своей профессиональной игрой, изобиловавшей оригинальными техническими приемами и находками.
Строй и конструкция балалайки XIX века. Приёмы игры
Латри Михаил Пелопидович (1875—1942). Танец с балалайкой. 1930-е.
В середине XIX века в печати впервые появились сведения о различных строях балалайки. «Балалайка — трехструнный инструмент, в котором нижние две струны настраиваются в кварту, а третья — в один тон со второю»,— сообщали «Курские губернские ведомости»8.
По другим источникам, три кишечные струны строили в квинту, то есть первые две струны — в до, а третья — в соль. В Энциклопедическом словаре Ф. Брокгауза и И. Эфрона мы находим сведения о приемах игры, которыми пользовались балалаечники конца XIX века: «Игра на балалайке производится правою рукою на щипок бряцая, потряхивая кистью, а левою рукою прижимают струны на грифе, перебирая пальцами. Для произведения большего эффекта, балалаечник щелкает по кузову инструмента четырьмя пальцами дробью»9. Там же говорится о коллективной игре на инструментах, когда балалаечники соединяются в хоры и разъезжают по крупным ярмаркам. Хоры эти состоят из мужчин и женщин, которые лихо пляшут под звуки балалайки и хоровое пение.
Исследователь балалаечного исполнительства В. К. Галахов, изучив лубочные картины, запечатлевшие народных музыкантов, писал об их посадке, постановке рук, приемах звукоизвлечения: «При игре сидя музыкант-исполнитель клал инструмент на правое колено, а левой придерживал балалайку за длинный гриф. Игра производилась в низком регистре инструмента около верхнего порожка. Иногда корпус балалайки поддерживался двумя коленями или упирался в длинную рубаху и тогда ноги музыканта были расставлены широко. Корпус инструмента в последнем случае находился поэтому ниже обычного, при длинном грифе с такой посадкой можно было без затруднения играть в среднем и низком регистрах. Существовал еще ряд посадок исполнителя; правая нога лежала на левой (как у современных исполнителей на домре), левая нога помещалась на подставочку (чурочку), инструмент упирался в правое бедро углом, левая рука всем предплечьем лежала на голени левой ноги. Во время игры стоя (пританцовывая) балалайка подвешивалась на веревочке, перекинутой через плечо. Ранние зарисовки исполнителей на балалайке, относящиеся к концу XVIII и началу XIX века, позволяют сделать вывод, что при игре на инструменте большой палец не принимал участия и выполнял функцию опоры. Более поздние лубочные картины говорят о том, что в игре участвовали все пять пальцев левой руки»10.
На протяжении всей истории мы находим подтверждение, что балалайка выступала как ансамблевый инструмент в самых различных сочетаниях с народными музыкальными инструментами — в дуэтах с гудком, или волынкой, или гармонью, или рожком в трио — с барабаном и ложками, в небольших оркестрах (скрипки народные, балалайки, гитары, бубен), в ансамблях с симфоническими инструментами (скрипки, балалайки, флейты) и др. Известно также использование балалайки в оперных спектаклях. Так, в опере М. М. Соколовского «Мельник, колдун, обманщик и сват» ария Мельника из третьего акта «Уж как шли старик со старухой» исполнялась под аккомпанемент балалайки.
Спад популярности балалайки в середине XIX века
Николсон Бенджамин (1894—1982). Скрипка и балалайка. 1932 г.
Во многих работах, посвященных истории балалайки, авторы связывают исчезновение балалаечников в середине XIX века с общим упадком интереса к русскому народному творчеству, а также с распространением гармоники и гитары. Выводы эти небесспорны по следующим причинам. Во-первых, почему общий упадок интереса отразился столь пагубно только на балалайке, не задев другие инструменты? Во-вторых, пик и широкая популярность гармоники и гитары не совпадают по времени. В таком случае речь идет о двух разных периодах. В-третьих, противопоставлять балалайку гармонике и гитаре нельзя, ибо гармоника по ряду характеристик ближе к балалайке, нежели к гитаре. В-четвертых, балалайка и гитара не были конкурирующими инструментами, так как они бытовали в разных условиях. В-пятых, гармоника и балалайка были связаны с одним типом песенного фольклора, особенно в концу XIX века, поэтому широкое бытование гармоники скорее предполагает, нежели отвергает, столь же широкое распространение и балалайки.
Источник: Пересада А. И. Балалайка. Москва, 1990
Примечания
1 Фаминцын А. С. Домра и сродные ей музыкальные инструменты.— Спб., 1891.
2 Натансон В. Из музыкального прошлого Московского университета.— М., 1955,— С. 85—86.
3 Деревенская музыка // Самарские губернские ведомости, 1853, 3 окт.
4 Впервые о вариациях Н. В. Лаврова упоминается в двухтомном издании «Русская народная музыка» (т. 1, № 734). Сочинение осталось незамеченным, очевидно, потому, что было издано на французском языке. Авторы-составители двухтомника Д. М. Бацер и Б. И. Рабинович установили, что ноты были изданы до 1812 года.
5 Жихарев С. П. Записки современника.— М.— Л., 1955.— С. 498—499.
6 См.: В. В. Андреев. Материалы и документы.— М., 1986.— С. 223.
7 Пыляев М. Замечательные шутники, оригиналы и силачи // Новое время, 1898, № 7968. П. А. Ла-кий часто играл народные песни во дворце Николая I. У него же была огромная коллекция всевозможных балалаек, сгоревшая при пожаре поместья.
8 Цит. по кн.: Руднева А. В. Курские ткани и карагоды.— М., 1975.— С. 8.
9 Брокгауз Ф. А., Эфрон И. А. Энциклопедический словарь.— Спб., 1891.—С. 784.
10 Галахов В. Искусство балалаечников Дальнего Востока.— М., 1982.— С. 65.