Первая русская опера
Наверное, каждый любитель русской музыки задавался таким вопросом: когда прозвучала первая русская опера, и кто были её авторы? Ответ на этот вопрос никогда не был секретом. Первую русскую оперу «Цефал и Прокрис» написал итальянский композитор Франческо Арайа на стихи русского поэта XVIII века — Александра Петровича Сумарокова, а её премьера состоялась ровно 263 года назад, 27 февраля 1755 года.
Сумароков Александр Петрович (1717—1777), русский писатель, один из видных представителей классицизма. В трагедиях «Хорев» (1747), «Синав и Трувор» (1750) ставил проблемы гражданского долга. Комедии, басни, лирические песни.
27 февраля 1755 года.
Именно в этот день петербургские любители музыки увидели и услышали первую постановку оперы на русский текст.
Поэт Александр Петрович Сумароков приготовил либретто, взяв за основу историю любви двух героев из Овидиевых «Метаморфоз» — Кефала и его жены Прокриды. Сюжет пользовался популярностью в европейском искусстве — писали на него картины (Корреджо), пьесы и оперы (Кьябрера, Арди, Кальдерон, а затем Гретри, Рейхард и др.). Новую оперу назвали «Цефал и Прокрис» (так тогда произносились имена главных персонажей). В интерпретации Сумарокова древний миф не изменился по сути: царевич Цефал, обрученный с афинянкой Прокрис, отвергает любовь богини Авроры — он верен супруге, не страшится угроз и испытаний; но однажды на охоте он случайно пронзает стрелой несчастную Прокрис. Хор заключает спектакль словами: «Когда любовь полезна, пресладостна она, но коль любовь та слезна, что к горести дана»…
Талантливый либреттист обеспечил успех постановки. Но не меньше способствовали этому прекрасно подготовленные театральные актеры и певцы.
Арайа (Araia, Araja) Франческо (1709—ок. 1770), итальянский композитор. В 1735—1762 (с перерывами) возглавлял итальянскую труппу в Санкт-Петербурге. Оперы «Сила любви и ненависти» (1736), «Цефал и Прокрис» (1755; первая опера на русское либретто — А. П. Сумарокова; исполнена русскими артистами) и др.
Двумя годами ранее, после одного из концертов, Штелин записал в мемуарах: «Среди выступавших был один молодой певец из Украины, по имени Гаврила, владевший изящной манерой пения и исполнявший труднейшие итальянские оперные арии с художественными каденциями и изысканнейшими украшениями. Впоследствии он выступал в концертах двора и также пользовался громадным успехом». Автор записок частенько называл некоторых российских певцов только по имени. В данном случае он имел в виду замечательного солиста Гаврилу Марцинковича, который исполнял в опере Сумарокова партию Цефала.
Привыкший к изощренному итальянскому стилю слушатель был приятно удивлен, во-первых, тем, что исполняли все арии русские актеры, которые к тому же нигде в чужих краях не обучались, во-вторых, что старший — «от роду не более 14 лет», и, наконец, в-третьих, что пели они по-русски.
Джузеппе Валериани. Эскиз декораций оперы «Цефал и Прокрис» (1755)
Прокрис — роль трагическую — исполняла обворожительная юная солистка Елизавета Белоградская. Штелин называет ее еще и «виртуозной клавесинисткой». Елизавета принадлежала к известной уже в то время музыкально-артистической династии. Ее родственник — Тимофей Белоградский — славился как выдающийся лютнист и певец, исполнявший «с искусством великого мастера труднейшие соло и концерты». Известны, благодаря все тому же Штелину, имена остальных актеров: Николай Клутарев, Степан Рашевский и Степан Евстафьев. «Эти юные оперные артисты поразили слушателей и знатоков своей точной фразировкой, чистым исполнением трудных и длительных арий, художественной передачей каденций, своей декламацией и естественной мимикой». «Цефала и Прокрис» приняли с восторгом. Ведь опера была понятна и без программы. И хотя музыка никак не «клеилась» с текстом, потому что автор ее — Франческо Арайя — не знал по-русски ни слова и все либретто перевели для него досконально, постановка показала и доказала возможность существования отечественного оперного театра. И не только потому, что русский язык, по словам Штелина, «как известно, по своей нежности и красочности и благозвучности ближе всех других европейских языков подходит к итальянскому и, следовательно, в пении имеет большие преимущества», но и оттого, что музыкальный театр в России мог базироваться на богатейшей хоровой культуре, являвшейся неотъемлемой сущностью быта российского народа.
Первая ступень была пройдена. До рождения настоящего русского музыкального оперного театра оставалось лишь два десятилетия…
Императрица Елизавета Петровна «оценила» успешное действо. Штелин педантично зафиксировал, что она «пожаловала всем юным артистам прекрасное сукно на костюмы, а Арайе дорогую соболью шубу и сто полуимпериалов золотом (500 р.)».
Источник: Ковалев К. П. «Глагол таинственный…»: Очерки о русской музыке XVIII века.— М.: Сов. Россия, 1988