Об истории бытования гуслей рассказывает советский музыковед, фольклорист и педагог Лев Владимирович Кулаковский (1897—1989).
Гусли и русская культура
Самый древний из русских музыкальных инструментов
Художник Виктор Михайлович Васнецов (1848—1926). Картина «Баян». 1910 год.
За рекою, матушка, гусли гудут, гуселюшки,
За быстрою, сударыня, звончатые, звончатые!
Знаете ли вы картину Васнецова «Боян»? Поросший травою, ромашками холм — могильный курган над прахом сраженного витязя. На вершине кургана князь с юным сыном, военачальники, по бокам дружина. Став на колени, опершись «червлеными щитами» о землю, застыли в напряженном внимании воины. Все слушают вдохновенную песнь Бояна. А он, легендарный русский певец, восторженно воспетый своим преемником, безвестным автором «Слова о полку Игореве», здесь уже старик, гневно воздел правую руку к небу, словно призывая его в свидетели своих слов. Боян поет сказание о прошлом, вспоминает сражения и гибель тех, чьи кости покоятся в этом кургане.
Левая рука Бояна лежит на гуслях: большой, треугольной формы доске с натянутыми струнами. «Златыми» они назывались в «Слове» — может быть, у именитых певцов струны действительно были позолоченными. Автор «Слова» сравнивал пальцы Бояна, возложенные па струны, с десятью соколами, пущенными на стаю лебедей: видимо, струн этих было много.
Гусли — самый древний из известных нам русских музыкальных инструментов. Еще в шестом веке, во время войны с хазарским ханом, византийцы взяли в плен трех славян, заявивших: «С оружием обходиться не умеем и только играем на гуслях».
Гусли в русских былинах
Художник Николай Константинович Рерих (1874—1947). Картина «Баян». 1910 год.
«Звончатые», или «яровчатые» (сделанные из явора), гусли были самым популярным инструментом на Руси. Многие народные песни — лирические, а тем более исторические любовно упоминают о гуслях. Киевский былинный «старший богатырь» Добрыня Никитич — великий мастер играть на «гуселюшках». Сам князь Владимир просит его поиграть на пиру:
И спроговорил Владимир стольно-киевский:
— Ай же ты, Добрынюшка Никитич млад!
А бери-ка ты гуселюшки яровчаты,
Поподерни-ка во струны золоченые,
По-унылому сыграй нам, по-умильному,
Во другой — сыграй да по-веселому!
Еще подробнее описывается игра на гуслях другого богатыря — Соловья Будимировича:
Во гуселки играет во яровчатые,
Струнку к струнке натягивает,
Наигрыш по голосу налаживает,
По звончатым струночкам поваживает,
Игры-сыгрыши ведет от Царя-града,
А другие ведет от Ерусолима,
А все малые припевки с за-синя моря,
С за-синя моря Веденецкого,
С за-того лукоморья зеленого!
А новгородские былины сохранили нам легендарный образ профессионального гусляра — Садка:
Не имел он золотой казны,
А имел лишь гусельки яровчаты.
По пирам ходил-играл Садко,
Спотешал купцов, людей посадскиих…
Волшебной игрой своей на гуслях Садко очаровал самого Царя Морского.
И словно подтверждая древние сказания новгородские, в наши дни земля Великого Новгорода щедро одарила археологов: вперемежку с бесценными «берестяными грамотами» на свет божий были извлечены остатки более десятка «гуселюшек яровчатых».
Судьба гуслей на Руси
Художник Виктор Михайлович Васнецов (1848—1926). Картина «Гусляры». 1896 год.
Судьба гуслей на Руси была переменчивой, необычной. Красивый звук их струн покорил не только Царя Морского, но и… русское духовенство! То духовенство, которое начиная с одиннадцатого века с гневом и возмущением писало о вечных «гуселных звонах» в княжеской гридне; то самое, что потом чуть ли не полтысячи лет неистово боролось с гуслярами-скоморохами… Добившись, наконец, уже в семнадцатом веке победы, изничтожив всякие «бесовские гудебные сосуды», в том числе и гусли, предав их на берегу Москвы-реки огню, это духовенство спустя столетие-другое само стало с увлечением играть на «столовых гуслях» (поставленных на ножки, подобно столу), получивших впоследствии даже прозвание «поповских гуслей»! В оправдание оно ссылалось на библейского царя Давида, сочинявшего и исполнявшего псалмы под аккомпанемент инструмента, более или менее похожего на гусли.
А в русском народном быту гусли стали исчезать, последних гусляров, игравших на старинных гуслях, видели в прошлом столетии и даже не сумели толком изучить их репертуар, их искусство игры.
И только совсем недавно обнаружили, что на таких гуслях еще играют на Псковщине.
Зато у соседних народностей гусли сохранились. У финнов это кантеле, овеянный легендами инструмент, на котором играл герой финского эпоса «Калевалы» Вайнемуйнен. У литовцев это канклес, а марийцы и чуваши сохранили для своих гуслей даже русское название — кюсле, гусле.
В нашем веке, на основе описаний и изучения инструментов соседних народностей, звончатые гусли были реконструированы и даже введены в состав новоорганизованных «оркестров народных инструментов».
Внук гуслей
Как и флейта Пана, гусли «выбились в люди»: их внук, родившийся два с половиною века назад,— могучее и популярнейшее во всем мире фортепиано. Но сначала из «гусельного звона» на западе, в начале шестнадцатого века, родился другой инструмент — аристократический, придворный клавесин. Его негромкий, изысканный звук как нельзя более соответствовал вкусам и манерам эпохи пудреных париков и атласных камзолов, утонченного этикета — эпохи рококо.
Но только тогда, когда щипковый механизм клавесина заменили другим, когда по струнам заколотили молоточками, инструмент показал, на что он способен: не только на тихие, нежные звуки, но и на могучие, громогласные аккорды.
За это его и назвали — ФОРТЕ-ПИАНО!
Источник: Русский старинный фольклор. Народные инструменты. Как рождалась инструментальная музыка // Кулаковская Н. Н., Кулаковский Л. В. За народной мудростью. Москва, 1975