6 июля празднуется день Аграфены Купальницы.

Песенная поэзия русских праздников. Купальские песни

Праздник Ивана Купала и купальские песни

Русский народный календарь. Древнее и современное название месяцев.

О купальских песнях рассказывает музыковед и фольклорист Изалий Иосифович Земцовский (р. 1936).

Конец июня. Приближается день летнего солнцестояния — самый длинный день в году. Поспевают хлеба. Календарные праздники, справляемые ради получения богатого урожая, подходят к концу. Позади колядки и веснянки, масленичные и троицкие песни. Но годовой земледельческий круг еще не замкнулся. Его кульминация — здесь, в ночь Ивана Купалы, в последний большой календарный праздник.¹

Купальские песни поются только в ночь на Ивана Купалу и никогда больше не повторяются в течение года. Любопытно объясняет их сам народ:

«Неинтересные это песни, чтобы часто их петь, а на Купалу без них нельзя, — такой уж обычай»;² «Швырковые это песни, короткие, раз в году и поем их только, припеваем у костра».³

Немногочисленные материалы о праздновании Купалы у русских достаточно красноречивы, а главное, они прекрасно дополняются данными песен.

Древнерусское описание купальского празднества

Жуковский Станислав Юлианович (1873—1944). Июльская ночь. 1916 г.

Сохранилось древнерусское описание купальского празднества: «Егда бо приидет самый праздник Рождество предтечево, тогда в святую ту Нощь мало не весь град возмятется, и в селах возбесяти в бубны, и в сопели, и гудением струнным и всякими неподобными играми сатанинскими, плесканием и плясанием, женам же и девам их главами киванием и устнами их неприязнен кличь, вся скверные бесовские песни, а хребтом их вихляние и ногам их скакание и топтание; туже есть мужем и отрокам великое падение, туже есть и на женское и девичье шатание».⁴

Купальские обряды

Крымов Николай Петрович (1884—1958). Когда цветут липы. 1947 г.

Делали чучело, водили вокруг него хоровод, с ним в обнимку перепрыгивали через магический «живой огонь» (полученный трением), дерево (березку) или что-то другое жгли «с песнями плачевными, за коими следовала попойка».⁵ Купальские песни вновь напоминают нам о типичной календарной традиции сопровождать обрядовое уничтожение чучела или дерева песнями, печальными по мелодии. То же засвидетельствовано и на родственном белорусском материале: «…веселые по содержанию, по мотиву же обычно грустные купальские песни».⁶

Костры жгли на меже, вблизи поспевающей ржи, а днем снова, как и в зеленые святки, обходили с песнями житное поле, глядели и величали его: «Чье жито лучше из всех? Наше жито лучше из всех! Колосисто, ядрянисто: ядро с ведро, колос с бревно!»

Участники праздника

Кустодиев Борис Михайлович (1878—1927). Жатва. 1914 г.

В празднике должны были участвовать все. Участников созывали песней, напоминающей троицкое заклятие вить венки. Пели: «Кто не выйдет на Купальню, тот будет пень-колода! А кто пойдет на Купальню, тот будет бел береза!» Судя по народным поверьям, в купальскую ночь оживала вся нечисть, появлялись ведьмы и змеи, закликающие коров, отбирающие у них молоко, ломающие заломы, портящие хлеб, вынимающие его «спор». То был «колдунный день». В песнях поется о том, как Иван звал Марью идти в поле, чтобы стеречь хлеб, беречь коров, жечь ведьм, замыкать им зубы. Песни рассказывают и о праздничном купанье: «где Иван купался — берег колыхался, где Марья купалась — трава расстилалась».

Песни-баллады о происхождении цветка иван-да-марья

Орловский Владимир Донатович (1842—1914). Хлеба зреют. 1870 г.

Особые песни-баллады были сложены в связи с легендой о происхождении цветка иван-да-марья. Этот цветок играл заметную роль в купальском празднике — его вплетали в венки, приносили в дома, втыкали в веники, которыми парились только на Купалу, собирали в качестве лекарственного и т. п. Поэтичные баллады, вошедшие в купальский песенный фольклор, рассказывали о том, как встретившиеся родные брат и сестра поженились, не узнав друг друга, и как за этот грех — кровосмесительный брак — превратились в цветок, состоящий из двух красок — синей и желтой. Это и был иван-да-марья…

Купальский обряд 1830-х годов

Саврасов Алексей Кондратьевич (1830—1897). Рожь. 1881 г.

Существенная для нас запись купальского обряда сделана в 1830-х годах белорусским этнографом А. Киркором.⁷ Обряд этот допустимо считать по ряду аграрно-магических деталей исконно древнерусским. Вот его основные моменты: вечером, накануне Иванова дня крестьяне вбивают в землю большой кол, обкладывают его соломой, а наверху привязывают сноп. Это называется у них «Купала». В сумерки его зажигают. Все несут березовые прутья и бросают их в огонь, приговаривая: «каб мой лен был так велик, як этая хварасьцина!» Прежде чем бросить ветвь, трижды обегают костер, припевая: «Ивана на Купала, где Купала ночевала?» Затем молодые и только холостые парни прыгают через костер. Раньше перегоняли через костры и стада, а позже скот запирали в стойла, оберегая от ведьм. Женщины, стоя у костра, съедают вареники из гречи, после чего все пляшут вокруг огня. Собственно купальские песни исполнялись только у костра; по пути к костру пелись еще троицкие песни.

Обряд купальского обхода дворов

Сарьян Мартирос Сергеевич (1880—1972). Июль. 1937 г.

То, что празднование Купалы связано с грядущей жатвой, показывают не только известные этнографические материалы, но и архаичный обряд купальского обхода дворов, до сих пор никогда не фиксировавшийся в русском фольклоре. Уникальные записи его сделаны в Демидовском районе Смоленской области (см. №№ 634, 636). Записи эти чрезвычайно знаменательны. Они позволяют не только глубже понять аграрный смысл купальского праздника, но и наметить один из регулярно повторяемых на протяжении всего хозяйственного года важнейших обрядовых мотивов. Вспомним коляды и щедровки — зимние обходы дворов, волочебные, егорьевские и вьюнишные — весенние обходы дворов, наконец сохранившиеся следы семиковых и купальских обходов, — и мы получим единую линию.

То, что смоленская запись купальского обхода дворов не случайна, доказывает факт упоминания такого же обхода и в центральных русских областях. Сохранилось интереснейшее свидетельство в одной из мелких этнографических корреспонденций, опубликованной в середине XIX века Н. Г. Кибардиным.⁸ Автор пишет об обычае ходить по домам и «славить» хозяев песней с припевом «Виноградье красное!». «Славцы» ходили большими артелями, в тридцать человек. В их числе непременно были мужчины в годах. Пели всегда очень громко. Н. Кибардин точно указывает, когда именно ходили славцы: «В Петров, Иванов и Троицын дни, также во дни святок до Богоявления молодежь вечерами кличут виноградье. «Колядой» называется только около границы описываемого края, на юго-западе».

Форма исполнения, содержание и назначение всех этих календарных обходов одинаковы зимой, весной и летом: они практиковались, начиная со дня зимнего и кончая днем летнего солнцеворота,⁹ неизменно заклиная обильный урожай. Певцы ходили артельно и всегда требовали за свое пение вознаграждения в виде обрядового кушанья. В случае отказа они накликивали беду на головы скупых хозяев. Такие обходы повторялись весь год, с первого до последнего календарного праздника, и на время прекращались только в период уборки урожая, когда они были уже не нужны.

На русском материале эти существенные элементы обряда с такой полнотой обычно не выделялись. Думается, что они искони были присущи не только древнерусской аграрной песенности, но и фольклору всех земледельческих народов. Во всяком случае, известные нам славянские материалы полностью подтверждают это предположение. Например, у южных славян записаны аналогичные песни под названием «коледа» в качестве и зимних (новогодних), и весенних (юрьевских, спасовских, духовских — троицких), и весенне-летних (иванских), — с теми же, что и в русских песнях, магическими пожеланиями доброго года, обильного урожая, с теми же требованиями подарка.¹⁰

Примечания

¹ В названии праздника ярко отразилось религиозное двоеверие. Чисто языческий обряд празднования летнего солнцестояния был использован церковью для своего праздника — дня Иоанна Предтечи (рождество Ивана Крестителя). Отсюда песенный припев «Купала на Ивана», то есть «Купала на (перед) днем Ивана». 23 июня отмечался день Аграфены Купальницы, 24-го — Ивана Купалы, а 29-го — Петров день, с которым связано поверье об «игре солнца» и обряд «караулить солнце». Немногочисленные русские петровские песни приведены нами вслед за купальскими. В день Аграфены Купальницы ходят вечером в лес и рвут травы, приносят домой, ввязывают в веники и приговаривают: «Приехала Купаленка на семьдесят тележеньках, привезла нам Купаленка добра и здоровья, богатства и почести!» (Н. Иваницкий, Материалы по этнографии Вологодской губернии, М., 1890, с. 127).

² Г. И. Цитович, Украинско-белорусские связи в народной музыке. — «Советская музыка», 1954, № 7, с. 40.

³ Из экспедиционных записей автора статьи (Псковская область, 1967).

⁴ Цит. по статье И. Снегирева «Иван Купало, народный русский праздник» («Атеней», 1828, ч. 11, № 5, с. 21).

⁵ Там же.

⁶ А. Петропавловский, «Коляды» и «Купало» в Белоруссии (Из личных наблюдений). — «Этнографическое обозрение», 1908, № 1, с. 162.

⁷ А. Киркор. Остатки языческих обыкновений в Белоруссии. — В сб.: «Опыты в русской словесности воспитанников гимназии Белорусского учебного округа», Вильна, 1839, с. 481—487.

⁸ См.: «Вятские губернские ведомости», 1848, 3 апреля, с. 99. Корреспонденция из Слободского уезда Вятской губернии.

⁹ Связь обрядов зимнего и летнего солнцеворотов осознавалась народом. Известны различные переклички между соответствующими обрядами, например сохранение с коляд до Купалы огарков лучины.

¹⁰ Fr. Kuhač, Južno-slovjenske narodne popijevke, V knjiga, Zagreb, 1941, str. 233—331.

Источник: Земцовский И. И. Песенная поэзия русских земледельческих праздников // Поэзия крестьянских праздников. Л., 1970

Смотрите также: